Ветла безмолвна, словно монастырь.

Откос залит пташиной свиристелью.

Где ты идешь - вздыхающий пустырь

восторженно тебе тропинку стелет.

А чернобыльник - с жадностью косит.

И стал буркун до изумленья хрупкий.

Так бесшабашной нежностью грустит,

что, сломанный, цепляется за юбку.

Пустырник к бедрам тянется, любя.

Вьюнок, и тот не прячет откровенность.

Всего минуту не видал тебя,

а убеждает таволгу,

что - вечность!